Пипец, насколько у меня короткая память. Стала перечитывать дневник свой, а тут же когда только и мелькало его имя, какие-то мелкие события, связанные с ним, дурацкие мысли о нем, переживания, обиды, прощания.

А вчера вела себя, как нашкодивший ребенок. Шел за мной по пятам в комнату, которая стала похожа на ту, которой она была, пока я не разбросала там свои вещички, обнял сзади, уткнулся в шею, поцеловал. Я тупо спросила:
- Леш, а за билет тебе деньги может все-таки отдать?
- Ну если ты хотела обидеть меня, то у тебя не получилось, - а судя по реакции, то все-таки задела.
- Нет. Я просто хотела тебя спросить. Все-таки ты мне не должен.
- Я же уже говорил, что ты и твой приезд для меня подарок. Повторять и уговаривать не надо.
- Ясно. Ты и не рассчитывай. Я уговаривать не стану. Не на ту напали.
- Да, я понял.
- Просто все равно это не большие, но все же деньги.
- Это все-таки не те деньги. Ты телефон возьми.
Он смеялся на перроне, что дождется, пока уедет поезд и не пойдет сдавать свой билет и печатать заказанный до тех пор, пока не убедится, что я уехала, а то, мол, "дорогу назад или сама найдешь или подскажут, а я возвращаюсь в свой приют алгокольных удовольствий и разврата". Держал за руку, целовал. Объявили посадку, а он все стоял напротив окошка, я помахала и села, спрятавшись за задернутые занавески, а он остался, но мне ничем не хотелось себя выдать, ведь я же тоже буду скучать. И с ним как-то страшно уютно и хорошо, как дома, только уже на Белорусском вокзале. С ним везде как дома. На удивление всем, в Москве я чувствовала себя будто я никуда не уезжала, только либо одна, либо с ним и Васей, просто с Лешей. Я не на минуту не почувствовала себя не в своей тарелке, не на своем месте, не там, где должна быть.
У меня за неделю раз пять интересовались, как куда пройти, уточняли маршруты. Наташа удивлялась, насколько я уверена в метро и в городе. Лешка хохотал на эскалаторе, что за неделю я заматерела, и уже ни на что не реагирую. Хотя я потеряла с правой туфли набойку, обнаружила это в вагоне.