Сходила на обследование. Мне как всегда попался дяденька-эскулап, достаточно молодой. Мне было неудобно от того, что у меня текли слезы, и вообще за то, как я чуть сразу не выдернула рукой эту хрень из горла. То ли я его за руку собралась хватать, то ли за трубку, но меня остановили только увещевания медсестры:
- Руку, руку опустите.
Да и вообще ее отношение сначала было крайне пренебрежительное:
- Сотрите помаду, разуйтесь здесь, - указывая мне на стул в приемной. И тут же, я еще не упеваю присесть на стул, а она мне брызгает заморозкой в рот.
Но после того, как я улеглась на правый бок, вместо указанного ею левого, она ко мне переменилась - рассмеялась. Когда я давилась и не могла нормально дышать ко мне расположился уже и врач. Уговарил дышать носом и ртом, вдвоем как ребенку объясняли мне, что все хорошо.
Короче, в итоге врач сказал, что язвы нет. Есть некоторые функциональные отклонения желудка, которые он опишет в заключении, и отошлет все по электронной почте в поликлинику. Пойду к терапевту на следующей неделе. На этой неделе с меня хватит этих переживаний.

Игорь сегодня все к моему зонтику вязался. И то, что он красный, и то как он его боится меня уже не удивляло. Больше задела его реакция на сумочку в моих руках:
- Смешной зонт, как ребеночек, - и показывает, как ребенка укачивают.
Что-то я не пойму. Я много внимания уделяю, или мне стали часто на детей намекать? Весь понедельник пускали слух, что я была на сохранении. Отдельные личности настолько развесили уши, что несмотря на свой немолодой возраст, наивно полагали, что вот так вот просто узнают все обо мне через фанерную стенку. Я просто забила, и перестала комментировать свой больничный. Знают пара-тройка человек, с кем я общаюсь, мнение остальных мне безразлично. И мои посещения поликлиник и врачей пусть толкуют, как хотят.
А Игорь обидно шутил после работы в понедельник в ответ на мое:
- Я все расскажу начальнику, я от него теперь ничего не скрываю.
- Да, зайдешь и скажешь обычным тоном: "Дениска, ты скоро станешь папой".
За что получил по спине. И с улыбочкой рассказывал, что ему непонятна моя смелость и мои замашки.
Хотя меня он попытался предупредить, что шутить так будут, и будут много и бесцеремонно совать свой нос в мой вопрос. Ему еще в первый день моего больничного устроили допрос с пристрастием. От чего он все утро был расстерян, я уверена, что сомневался в том, что я ему всю правду о своем самочувствии рассказала, от чего беспрестанно интересовался, все ли у меня в порядке. Хотя он и без того очень внимательный.